---

ИРИНА ВЯЧЕСЛАВОВНА

ГОЛУБЕВА

Она – виртуозный, милостью божьей хирург – не успокаивалась,
пока не находила способа переупрямить косную природу

     В идейном плане плечом к плечу с Ароном Исааковичем стояла Ирина Вячеславовна Голубева – специалист-эндокринолог, единственный в своем роде специалист, связавший все свои научные и врачебные интересы с гермафродитизмом.

     Далеко не каждый врач может работать с этой группой пациентов. Милосердие, доброта, желание помочь страдающему человеку – эти качества вообще неотделимы от профессии. Между самым внимательным врачом и близкими пациента есть существенная разница: врач сосредоточен прежде всего на своих лечебных проблемах, а личные трудности, жизненные обстоятельства, интимные переживания больного охватывает как бы боковым зрением. Да и откуда бы в ином случае он брал время и силы на выполнение своих прямых обязанностей! Есть какая-то граница, которую врач не может и не должен переходить, – между областью врачебной компетенции и личной волей и ответственностью пациента.

     Профессиональное общение с гермафродитами перечеркивает эти неписаные, но четко исполняемые правила. Чтобы что-то получилось, отношения с пациентом должны быть глубоко личными. Ведь невыносимо тяжкий груз страданий, обид, недоумений по поводу несправедливости жизни врач должен разделить с пациентом по меньшей мере пополам. Кому угодно можно сказать: я тебе все объяснил, предупредил о последствиях, теперь решай сам. С этой категорией больных такая отстраненная позиция неуместна. Вопрос стоит так: ты врач, ты должен принять за этого больного правильное решение и суметь его выполнить. В противном случае жизнь этого человека навсегда останется на твоей совести.

     И даже когда лечение проведено, казалось бы, все позади, нельзя спешить ставить точку. Для большинства врачей выписка пациентов – то же, что для спортсмена пересечение линии финиша. Они и впредь, конечно, могут встречаться с больным, консультировать его, но не больше. Да и то нередко бывает, что пациент переходит под наблюдение других специалистов. Миссия врача завершена.

     У нас с Голубевой и в этом все было не как у людей. Не было у наших пациентов нормальной, здоровой жизни, некуда им было возвратиться. Все приходилось начинать заново. И не было других специалистов, готовых принять от нас эстафету.

     Первое, что необходимо сделать при смене пола, – сменить документы, начиная с паспорта. Возникает множество вопросов, связанных с юридической процедурой смены пола, с оформлением документов, лечением и социальной реабилитацией гермафродитов и транссексуалов. Юридические вопросы в полной мере не решены до сих пор (см. Dura lex... и ...Sed lex). Операции по смене пола в России проводятся там, где это может сделать хирург, не исключая самых обыкновенных больниц. После проведенного вмешательства остается только выдать справку "установленного образца", который все еще не разработан. Таким образом, каждый хирург вынужден сам "сочинять" текст справки, который убедит работников ЗАГСа в необратимости коррекции – а на практике принято считать, что в самой смене – пола.

     Вдвоем с Ириной Вячеславовной Голубевой мы решили выступить в печати – привлечь общественное внимание к нашим проблемам. Статья, на первый взгляд, называлась скучно: "Социально-правовые аспекты гермафродитизма". Но на самом деле это была, как выражаются журналисты, "бомба". Впервые на моей памяти сакраментальное слово "гермафродитизм" было напечатано черным по белому, в увязке с самыми серьезными областями общественной жизни.

     В этой статье мы попытались доказать, что общество обязано позаботиться об этих людях, составляющих довольно представительную социальную группу. За 14 лет через наши руки прошли 664 больных с различными формами гермафродитизма, проведено 436 операций, в 62 случаях проведена смена гражданского пола. А ведь те 14 лет давным-давно истекли и с тех пор все эти цифры многократно увеличились. Я уж не говорю о многих неучтенных статистикой случаях, то есть о людях, не обратившихся за помощью, поскольку у них нет надежды ее получить – в период, к которому относилась наша с Голубевой статья, закон предусматривал уголовную ответственность за гомосексуализм.

     Благодаря усилиям Арона Исааковича и Ирины Вячеславовны уголовная статья канула в прошлое, но был ли этот результат тем, к чему они так стремились?

     Помимо всего остального, что делало нас с Ириной Вячеславовной Голубевой друзьями и единомышленниками, между нами царило полное согласие в понимании общей цели. Эта цель выражалась для нас емкой формулой: полноценная жизнь. Голубева достигла немыслимого совершенства в реконструкции и пластике гениталий. В те годы секс представлялся синонимом порока, отталкивающей приметой буржуазного разложения, но Ирина Вячеславовна слишком хорошо понимала, что без самоутверждения в сексуальной сфере речь может идти всего лишь о внешней имитации половой роли и не более того. Поэтому она – виртуозный, милостью божьей хирург – не успокаивалась, пока не находила способа переупрямить косную природу, заставить живые ткани выполнять не свойственные функции. Я, со своей стороны, занимался тем же самым, обращаясь к хрупкому, неосязаемому миру личности, – моим главным ориентиром была ее способность существовать в согласии с собой и с другими людьми и, как следствие, беспрепятственно входить в любую социальную структуру.

     Прошло много лет, прежде чем я осознал, что сбыться моим радужным надежам не суждено. И сразу же, по какому-то странному эмоциональному созвучию, вспоминается трагически оборвавшаяся жизнь Ирины Вячеславовны Голубевой. Официально была выдвинута версия несчастного случая, но как-то трудно поверить, что немолодая, уравновешенная, дисциплинированная женщина могла случайно попасть под электричку. Уже тогда стали тихонько поговаривать: не самоубийство ли это? Обычно такие предположения возникают, когда перед гибелью человек меняется, выглядит угнетенным, подавленным, утрачивает привычную бодрость. А это точно так и было. Голубева необычайно близко к сердцу принимала судьбу каждого своего пациента. Но чем больше их становилось, тем тяжелее ложился на душу прискорбный итог: какие бы чудеса она ни совершала в своем кабинете и в операционной, все равно не получается сделать их счастливыми людьми, какими она хотела их видеть. Редко удавалось ей найти настоящих союзников. Ее страсть казалась раздражающим чудачеством: "Вечно она морочит голову со своими гермафродитами!".

     По новизне разработанных методов, по радикальности оказываемой помощи, по актуальности самого избранного направления она была ничуть не слабее тогдашних медицинских кумиров – Святослава Федорова, например. Но те имена были у всех на слуху, а кто знал, кто такая Ирина Голубева, за что должно благодарить ее страждущее человечество? И дело ведь совсем не в наградах, не в почете, даже не в материальных благах. По большому счету, известность могла обернуться возможностью открыть клинику, оснастить ее мощным оборудованием, растить многочисленных учеников, расширять перспективные исследования. А Ирину Вячеславовну, с ее считанными коечками, вечно терзала одна и та же дилемма: выписать пациента, но ему некуда идти, документы не готовы, устройство затягивается. А если оставить его на койке, то как быть с другим, которого надо было срочно госпитализировать еще позавчера?..

     Однако как бы ни старалась жизнь, она не смогла отнять у Ирины Вячеславовны ее последователей, которые, взявшись за решение тех же проблем, фактически, согласились на те же условия неустроенности и непонимания, что и их стойкая Учительница. Самым известным учеником хирурга Голубевой стал Окулов Алексей Борисович. Эстафету эндокринолога Голубевой подхватил Козлов Геннадий Ильич. Дело Ирины Вячеславовны живет и будет жить, ибо оно сильнее Памяти и Смерти.

Создана Кириллом Сабиром 5 сентября 2004 г.
Последнее обновление: 05 ноября, 2009 06:28